Русская мафия

Холодный ветер гнал опавшие листья в конце октября, мелкий дождь беззвучно падал с темного неба. Именно в такую унылую погоду свершаются самые чудовищные преступления в Торонто.
В стекляную дверь дома Сержа Ковальчука негромко, но настойчиво постучали. Серж в сумерках ел из банки рижские шпроты и неторопливо запивал канадским пивом. Услышав стук, он поставил стакан, всмотрелся и увидел за дверью неясный силуэт.
Взяв со стола нож и спрятав его в рукав, он встал и подошел к двери.
– Сегодня. После полуночи, – сказал человек за дверью. Хотя его лицо скрывал глубоко надвинутый на глаза капюшон, он узнал Юру. – Гроши маешь?
– Як домовилися. Що інші?
– Будут все.
– Лише москалі або інші теж?
– Один с Приднестровья, два эти… музыканта, грузин, армян, один с Питера, все русскоговорящие. Мы с тобой и восемь хлопцев – у всех дети, работа. Один на стройке со мной работает, другой типа адвокат.
– Добре. До зустрічі.
Фигура за дверью беззвучно исчезла. Серой тенью прошелестел белый карго вэн без окон, появилась луна.
Серж включил без звука телевизор, вернулся к столу и налил себе стопку молдавского коньяка.
В тишине беззвучно летело время.
По головному російському каналу показували велику бійку в Києві, перед верховною радою. Громадяни щільним натовпом йшли на штурм з витріщеними очима і особами кольору буряка. Їм протистояли поліцаї і довго було незрозуміло хто кого.
В 12.15 аm на драйвее появился белый вэн и мигнул фарами.
Серж встал, надел куртку, взял со стола ключи и пакет с трехлитровой банкой с полиэтиленовой крышкой и вышел. Заперев дверь, он внимательно оглядел бэкярд, после чего неторопливо спустился с крыльца и медленно подошел к машине. Боковая дверь открылась, он ухватился за поручень и влез внутрь. Дверь закрылась, и машина, сдав назад, выехала на дорогу. Через двадцать минут она уже мчалась по 400-му хайвею на Север. Все молчали.
– Вы понимаете по-русски? – спросил вертлявый человек, сидевший рядом с ним.
– Трохи розумію, – помолчав, ответил Серж.
– Понятно, – сказал вертлявый, – здесь все русскоговорящие. Так, знаете ли, удобней для такого дела. Юра сказал, чтобы по телефону ничего не обсуждали. Все прослушивается. Банку взяли?
Серж кивнул.
– А цей рогуль по русськи не розуміє?
– Хозяин? Он поляк.
– Господар лях? Поляків в школі учили російській мові при комуністах.
– Наверное, двоечник был, плохо учился. Ферму он получил от отца. Человек простой, деревенский, всего боится. Трое детей. Жена тоже полячка.
– А ви самі хто по професії?
– Лоер. Точнее, паралигал. Вопросы иммиграции, гостевые приглашения, открытие бизнесов, покупка недвижимости. Я помогал Юре составлять бумаги. Он вам показывал?
– Ще нї. Мене з ним познайомив брат одного парубка, з яким ми разом працювали два роки тому. Він розповів лише найзагальніші речі. Сказав, що треба тримати це за зубами. Я нічого не боюся і відразу погодився. А чому цей лях так боїться?
– Боится потерять все. Его отца пять лет таскали по судам. Спасло только то, что он умер.
Водитель съехал с хайвея и свернул на боковую дорогу. Вскоре под колесами заскрипел гравий.
– Здесь полицаи на каждом шагу, – тихо сказал он. – Если остановят – мы едем в Торонто с пикника, заблудились. Делали барбекю. Алкоголь не употребляли, все между собой знакомы, русскоговорящие, понятно? Документы у всех с собой?
– Да, – нестройно откликнулись пассажиры, -… понятно. Документы есть.
– Сейчас подъедем, уже рядом.
Машина въехала на ферму и, екая аммортизаторами, медленно ехала по траве. Вдалеке залаяли собаки.
– Его зовут Вацлав, – тихо сказал водитель. – Вот он стоит у входа в коровник.
Открыв окно, он поздоровался:
– Хай, Вацек, со мной люди, все как договорились. Нас 10 человек.
– Ты привез бумаги? – по-английски, с сильным акцентом, спросил Вацлав.
– Все сделано.
– Прошу панове.
Дверь за его спиной открылась и в свете тусклой лампочки все увидели хлев. Заговорщики вышли из машины и, с наслаждением втягивая свежий, ночной деревенский воздух, направились к нему.
– Корову зовут Зося, – немного виновато сказал Вацлав. – Ей скоро четыре года. Она здорова, наших коров регулярно осматривает ветеринар. Теперь вы – пайщики этой коровы, она в вашем коллективном владении. Раз в неделю можете получать молоко. Лучше ночью.
Корова повернула к входившим комолую голову и вздохнула.
– Так, – тихо распоряжался водитель, – Миша, дай всем подписать и собери деньги с тех, кто не сдал.
Сидевший рядом с Сержем вертлявый человек достал какие-то бумаги и раздал приехавшим:
– У кого нет ручки, я взял пачку шариковых ручек. Подписываем три экземпляра, два сдаем, один храним дома. Кто не сдал деньги?
Когда бумаги были подписаны и деньги собраны, Вацлав налил каждому в банку молоко. С фермы выезжали, не включая фары. Обратно ехали молча. На обратном пути Юра еще раз напомнил всем о необходимости держать язык за зубами – чтобы не спалиться из-за глупости и не подставить фермера. Все формальности были соблюдены: молоко он не продавал – они только получали натурой свою долю доходов от принадлежавшей им коровы, но никто не мог поручиться, что это не объявят противозаконным. Есть вопросы, которые лучше не задавать, темы, которые лучше не затрагивать. Люди, приехавшие из стран с коммунистическим режимом, такие вещи ловят на лету.
Личный опыт.